Вы бы полюбили мою маму. Она была радостной, выразительной женщиной с великолепным чувством юмора—изумительный повар и искусная мастерица в вышивании. Но самое главное—она была замечательной матерью мне и моим сёстрам. Под этим я подразумеваю то, что она являла собой лучший пример того, что мир определяет как материнство. С какой бы проблемой мы ни столкнулись, Мама была рядом, ободряя нас, зная, что мы справимся. Если нам нездоровилось, она не ложилась спать и молилась за нас. И какой бы ужасной ни казалась ситуация, у неё всегда был способ помочь нам «найти смешное» в ситуации. И конечно, она никогда не упускала возможности похвалиться нами перед всеми, кто мог об этом слушать. Но кроме этих основ, она дала нам кое-что ещё – Христианскую Науку. Вот что осталось со мной надолго после ухода Мамы. Она знала, что эта Наука Христа обеспечит продолжительные и твёрдые благодетели материнства, которые продолжали бы окружать нас заботой и советом, превосходящими те, что могли бы дать семья или друзья.
Мэри Бэкер Эдди, открывшая Христианскую Науку и основавшая этот журнал, была одной из немногих мыслителей девятнадцатого века, которые говорили о материнстве Бога. Термин Отец-Мать Бог, как она употребляла его, указывал на нежную заботу и терпение, которое Всевышняя имеет к Своим детям. Миссис Эдди уточняла: «Настоящая мать никогда добровольно не перестанет радеть о своих детях в их ранние священные часы, поручив их заботе няни или постороннего лица. Кто, кроме ревностной матери, может чувствовать и понимать нужды её младенца? Какое другое сердце станет заботиться с её нежностью, переносить с её терпением, ждать с её надеждой и трудиться с её любовью, чтобы способствовать благополучию и счастью её детей?» («Ретроспекция и Интроспекция», стр.90).
Для меня эта концепция усиливает представление о том, что Бог не просто творит нас, несколько лет воспитывает нас, а потом выбрасывает нас где-то и говорит: «Ладно, детки, дальше вы сами». Её материнство продолжается вечно, когда мы осознаём нашу неотделимость от божественной доброты и руководства, независимо от того, где мы находимся.
Это стало особенно верно для меня, после того как я окончил колледж. Я ушёл в армию, а через два года оказался дислоцированным в место, которое, по-видимому, было самым пустынным местом на земле – в Куа Вьет, отдалённой торговой базе военно-морского флота во Вьетнаме, в трёх милях к югу от ДМЗ – демилитаризованной зоне, отделяющей Северный и Южный Вьетнам. Когда я впервые высадился из транспортного судна, которое доставило нас туда, я почувствовал себя таким одиноким, что буквально разревелся. В первую же ночь наша база подверглась внезапному ракетному обстрелу с другой стороны границы, что стало обычным делом в следующие несколько месяцев. Каждую ночь мы ложились спать в полном обмундировании, включая военные ботинки, лёжа поверх простыней – чтобы можно было легко выскочить из казармы и добежать до защитного бункера во время обстрела. Жизнь была если не сумасшедшей, то далеко не нормальной.
Может показаться парадоксальным быть в военной зоне и стремиться к материнскому утешению, вместо того, чтобы искать более отцовского чувства защиты, но именно к нему я стремился на протяжении тех месяцев. И относительный душевный покой, которого мне удалось достичь в то время, я приписываю непосредственно заверениям в безопасности и защите, которые приходили в форме мыслей от Бога. Если это был Христос-дух, известный все годы как Эммануил или «Бог с нами» (Матфей 1:23), то проявление, которое я чувствовал было определённо «Мама с нами». Годами позже я прочёл слова миссис Эдди, которые объясняли Принцип, стоящий за этим божественным присутствием: «Как благословенно думать о вас, как о «тени от высокой скалы в земле жаждущей», защищёнными Его силой, строящими на Его основании, и укрытыми от поглотителя божественной защитой и любовью. Всегда носите в разуме Его присутствие, силу и мир, восполняйте всякую человеческую нужду и отражайте всё блаженство» (Miscellaneous Writings 1883–1896, стр. 263).
После моей стажировки, продлившейся год, я вернулся к гражданской жизни невредимым, и у меня никогда не проявлялись посттравматические симптомы, которые часто могут быть побочным эффектом пребывания в боевых условиях. Интересно, что в последующие годы я оказывался в других «боевых» ситуациях, как на рабочем месте, так и в семейной жизни. И всякий раз конфликты, маленькие и большие рассеивались или исцелялись тем же самым надёжным чувством материнской заботы, которое я ощутил во Вьетнаме – примиряющей, устанавливающей гармонию прощающей силой, которая приходит непосредственно от Матери-Бога.
Я понимаю, что это естественно думать о материнстве как о том, что больше всего воплощает качества мягкости, сострадания, нежности и заботы, что по общему признанию отождествляется с женщинами. Но я осознал и то, что наше представление о материнстве может быть ограничено тем, что мы упускаем из внимания сопутствующие качества, часто обозначаемые как «мужские». Например, надлежащая забота может включать непоколебимую преданность. Сострадание может выявить силу и смелость. Нежность может исходить из моральной устойчивости.
Один случай в Библии выделяется для меня как пример всеобъемлющего материнства. Это история о вдове из Сарепты, которой было велено позаботиться о том, чтобы предоставить жильё еврейскому пророку Илии (см. 3 Царств, глава 17). Она охотно исполнила это божественное повеление, хотя было очевидно, что её ум был отягощён куда более важными заботами. Её запас пищи практически истощился, и она уже было собиралась в последний раз приготовить пищу для себя и своего маленького сына. Не лучшее время для принятия гостей, но—вот тебе раз!—Илия всё равно пришёл.
Первое, что сделал Илия – это попросил у неё воды для питья. (Я упоминал, что в стране была засуха?) Затем он продолжил и попросил хлеба. В этот момент вдова объяснила своё жалкое состояние и свою насущную нужду в том, чтобы приготовить пищу для себя и своего сына. Илия ответил ей, сказав, чтобы она не беспокоилась. (И, между прочим, не угодно ли ей приготовить сначала маленькую лепёшку для него?). По справедливости он, однако, заверил её, что её нужды будут удовлетворены.
Мне очень нравится то, что духовная интуиция этой вдовы была послушна этим требованиям, которые перевешивали любое чувство бремени или личной ответственности за материнскую заботу, которые могли бы легко заставить упрямо сопротивляться. Результатом её исполнительности, как уже говорилось, было то, что её запас пищи и масла были постоянными и не уменьшались, и «кормилась она, и он, и дом её несколько времени (в англ. переводе Короля Иакова: “многие дни») (стих 15).
Какая сильная женщина! Какая замечательная мать! Для меня особенно важно, что материнская забота—или любое чувство заботы и опеки—не персональный навык. Это означает слушать и быть послушным божественному руководству, как бы трудно и радикально это не было. Подобно той женщине, мы можем уловить неиссякаемый источник заботы и ресурсов, описанный в «Науке и Здоровье» : «Дух надлежащим образом питает и одевает всякий объект, по мере того как он является в порядке духовного творения, нежно выражая этим отцовство и материнство Бога» (стр. 507).
Подобно моей маме, хорошая мать никогда не растит своих детей так, чтобы они были всегда зависимы от неё в отношении своего счастья и благополучия. Она хочет, чтобы они были самодостаточными, способными гражданами, которые, в свою очередь, могут помочь другим. Подобным образом, Христианская Наука показывает нам, что по мере того, как мы открываем, что Бог является истинным и единственным источником защиты, изобилия, успеха и намерения, мы осознаём, что у нас уже есть всё что нужно, благодаря тому, что мы отражаем Его. Мы постоянно получаем питание и заботу, или, проще говоря, у нас есть Мать!
